Сергей Бетев - Без права на поражение [сборник]

И он спросил первое, что пришло на ум:

— Хомина Светлана Владимировна?

— Да.

— Проживаете?..

— Да.

— Так, — Сгибнев смотрел в ее объяснение, чтобы не показать своей неловкости. — А работаете?.. Тут не сказано.

— В магазине, когда я спрашивала, как писать объяснение, вы просили указать домашний адрес…

— Правильно, — согласился он уже спокойнее. — Но вы — потерпевшая. И нам наверняка придется встречаться с вами еще. Так что на всякий случай…

— Пожалуйста: работаю в облфинотделе инспектором.

— Вот и хорошо. Значит, деньги считать умеете и…

Он хотел пошутить, но, взглянув на Хомину, натолкнулся на тот же холодный взгляд, на то же непонятное высокомерие. Поэтому он сразу приступил к сути дела:

— Здесь более спокойная обстановка, Светлана Владимировна, и вы, наверное, сможете обстоятельно рассказать о вчерашнем происшествии…

— Я все написала в заявлении, — сухо возразила она. — Ведь я бы и не спохватилась сразу, если бы вора не увидели люди.

— Это понятно, понятно, — любезно сказал Сгибнев, все еще пытаясь сделать разговор непринужденным, — но я хотел спросить, не заметили ли вы в момент кражи или сразу после нее других подозрительных лиц, кроме того парня, которого мы задержали?

— Нет, конечно! Я не уверена даже, что узнаю этого самого вора, — по-прежнему высокомерно ответила Хомина, и в ее тоне Сгибневу почудилось что-то похожее на неприязненный упрек: «Это, мол, не мое, а ваше дело замечать подозрительных личностей. Ваша обязанность!»

Ему невольно захотелось дать ей понять, что свои обязанности он знает.

— В кошельке у вас было сто двадцать пять рублей, двенадцать червонцев и пять рублей, так?

— Да!

— Червонцы — новенькие бумажки, а рубли потрепанные, да?

— Да, да! — Хомина несколько оживилась.

— И еще семь лотерейных билетов. Правильно? — Задавая этот вопрос, Сгибнев потянул к себе ящик стола, чтобы достать ручку.

Вероятно, Хомина подумала, что следователь сейчас же выложит на стол ее кошелек.

С удивившей Сгибнева поспешностью она сказала:

— Да, семь билетов шестого выпуска.

— Шестой выпуск? Таблица, кажется, была на днях? Да? Вы не проверяли их?

Красивое лицо Хоминой тронула бледная усмешка.

— В кошельке находились те, на которые пали выигрыши.

— На все семь?! Я правильно вас понял? — переспросил Сгибнев.

— Да, на все семь.

— Почему вы не написали об этом сразу в объяснении там, в магазине?

— Я была уверена, что кошелек у преступника, которого задержали. И потом, вы так торопили нас с объяснениями…

— Номера и серии билетов вы помните?

— На память нет, — ответила Хомина. — Видите ли, лотерейные билеты покупал мой муж. Он же их и проверял. Кроме того, в числе выигравших два принадлежали нашей приходящей домработнице, которая попросила меня получить деньги.

— Так…

Сгибневу было до слез обидно за себя. Вчера, прочитав о лотерейных билетах в объяснениях свидетелей, он не придал этому особого значения. А ведь билеты, пусть выигрыши по ним и пустячные, будут предъявлены в сберегательную кассу, да еще может случиться — все сразу. Это верный путь к преступнику или сообщнику преступления.

«Так прошляпить!» — подумал с горечью. И спросил:

— Светлана Владимировна, когда вы бываете дома?

— После работы, часов в шесть.

— Обедаете, значит, не дома… — сказал с сожалением.

— Нет.

— Я постараюсь вечером заехать к вам.

— Пожалуйста, — разрешила она равнодушно.

Когда Хомина вышла, Сгибнев почувствовал, что зверски устал. Хорошо еще, что он не сказал Хоминой о найденных деньгах. Как бы отнеслась эта высокомерная дама к тому, что деньги нашлись, а выигрышные билеты пропали, хотя лежали рядом…

…Перед самым обеденным перерывом пришли свидетельницы, и Сгибнев сразу спросил их, откуда известно о лотерейных билетах, о которых они написали в своих объяснениях.

— Так это же сказала та самая женщина! — сразу ответила одна из них.

— У которой украли… — робко уточнила другая.

— Почему же она сама об этом не заявила? — спросил Сгибнев.

Женщины растерянно замолкли. Неловко почувствовал себя и Сгибнев.

— Объясните мне, пожалуйста, как она сказала вам об этом, — дружелюбно попросил Сгибнев.

— Да не нам, — ответила та, которая была посмелее. — Это все слышали, наверное. Как хватилась кошелька, так сразу и крикнула про билеты…

— Про деньги-то она уже после того вспомнила, — снова подсказала другая.

— Вот так и нужно было написать, — тоскливо улыбнулся Сгибнев: разговор не обрадовал его.

Взяв от свидетельниц дополнения к их объяснениям, он попрощался с ними и, оставшись один, продолжал корить себя за головотяпство: «Даже страшно начальству докладывать…» В кабинет заглянул товарищ:

— Чего в окно уставился? Обедать пора.

Сгибнев только рукой махнул: «Какой тут обед, кусок в горло не полезет…» И вдруг спохватился: «Обед!.. Ведь если Хомина дома не обедает, то домработница-то наверняка из квартиры в столовую не ходит. Надо ехать. Немедленно!..»

Через минуту дежурная машина райотдела уже мчала его на квартиру Хоминой. Ехать было далеко, и Николай Сгибнев снова остался наедине со своими мрачными размышлениями. Расследование кражи расползалось у него в руках. Он держал почти все нити преступления, но не в силах был свести концы с концами. Злополучная копоть на сапожках Шиловой ничего не объяснила, а только отбросила его в сторону: получалось, что Шилова и Верникин действительно находились где-то в разных местах. Ответ из управления местами заключения ничего не говорил о новых преступных связях Верникина. Старые же, как было известно Сгибневу, не сохранились.

Но ведь Сгибнев и сейчас не сомневался, что Верникин воровал с напарником. Кто же был этим вторым, если не Шилова? Но и этот второй должен знать Шилову. Потому что иначе деньги Хоминой не могли оказаться у нее…

Круг предполагаемых обстоятельств замыкался, не проясняя ничего.

Больше того, ко всему прочему прибавлялась еще шарада с лотерейными билетами.

Так или иначе, расследование принимало затяжной характер. А это, как знал по опыту Сгибнев, не сулило ничего хорошего, пахло скорее всего провалом. Но он не мог примириться с этой мыслью! Он не мог упустить Верникина!

…Поднявшись на третий этаж недавно построенного дома, Сгибнев перевел дыхание и позвонил в квартиру Хоминой. Дверь открыл молодой мужчина.

— Простите, это квартира Хоминой? — осведомился Сгибнев.

— Да!

— А вы?..

— Ее муж. Пустынин Юрий Михайлович.

— Здравствуйте…

Сгибнев предъявил удостоверение и попросил разрешения войти. Мужчина, назвавшийся Пустыниным Юрием Михайловичем, выжидательно посмотрел на Сгибнева.

— Скажите, а ваша приходящая домработница сейчас здесь?

— Нет. Сегодня я дома. Вам нужна она?

— Вы оба… Я по поводу кражи кошелька у вашей жены. Вместе с деньгами у нее пропали выигрышные лотерейные билеты, которые покупали вы и ваша домработница…

— Знаю.

— Очень хорошо! — обрадовался Сгибнев. — Светлана Владимировна сказала мне утром сегодня, что проверяли эти билеты по таблице вы…

— Предположим, я.

— Вот, вот, — Сгибнев широко улыбнулся. — И она сказала, что вы знаете номера и серии билетов… У вас сохранилась таблица? — с надеждой спросил он, увидев стопку газет. — Давайте посмотрим вместе…

Пустынин выслушал его до конца и, как показалось Сгибневу, неохотно подошел к газетам, лежавшим на углу письменного стола. Сгибнев терпеливо ждал, досадуя на его медлительность: «Если эта таблица среди газет, ее давно уже можно найти…»

Пустынин вытащил таблицу, развернул ее, посмотрел сначала сам и только потом передал Сгибневу.

— Вот. Выигрыши помечены красными птичками.

Сгибнев и сам видел эти птички. Он взял газету, поблагодарил. Пустынина и распрощался. Приехав в райотдел, положил газету в папку уголовно-розыскного дела. Около пяти вечера, памятуя обещание побывать у Хоминой, решил просмотреть таблицу. Выписал номер только первого выигравшего билета. Потом на номера уже не обращал внимания. Видел только выигрыши. И плохо понимал: электробритва, мотоцикл «Планета», ковер, платок, велосипед дорожный дамский, еще электробритва, автомашина «Запорожец»…

Срочно поехал в Центральную сберегательную кассу. Светофоры на перекрестках возмутительно крали оставшиеся до конца работы минуты. В пять пятнадцать он вбежал в здание сберегательной кассы.

Через три минуты вышел обратно уставший и злой.

Хлопнув дверкой, откинулся на сиденье и сказал шоферу с горьким негодованием:

— Вот так: начальство, у которого ненормированный день, предпочитает уходить домой минута в минуту. А мы с тобой… Поехали в райотдел!..